Плоть и кровь - Страница 32

— Наверняка. Новый подход?

— Совершенно новый. Правда, сейчас это стоит очень дорого, но мы надеемся, что со временем цена на такие комплексы упадет. Ну а Рорк, разумеется, хочет для «Олимпуса» все самое лучшее. Мы с Уильямом… — Она запнулась и виновато рассмеялась. — Прошу прощения. Все время говорю о работе.

— Но это удивительно интересно. — Доктор Мира отломила кусочек бисквита. — Ваши работы по изучению структуры мозга и ее влияния на личность человека просто поразительны. А тем, как вы используете при этом электронику, восхищаемся даже мы, люди, занимающиеся классической психиатрией. Кстати, Ева, вы могли бы посоветоваться с Рианной относительно этого последнего дела.

— Всегда к вашим услугам. — Рианна отправила в рот солидный кусок торта.

— Разумеется, это будет чисто теоретический разговор, — поспешно добавила доктор Мира: она отлично помнила о запрете привлекать к делу частных лиц.

— Естественно.

Ева задумчиво барабанила пальцами по столу.

Вообще-то она собиралась ограничиться консультацией с доктором Мирой, но, подумав немного, решила, что еще один взгляд на проблему может оказаться полезен.

— Я могу изложить дело в общих чертах. Все выглядит как самоубийство, но мотив неясен, и расположенности к самоубийству не было. Поведение накануне абсолютно нормальное. Никаких указаний на депрессию или личные переживания. Погибшему было сорок два года, высокооплачиваемая работа, устойчивое финансовое положение. Бисексуал, многолетнее сожительство с лицом того же пола.

— Какие-либо заболевания?

— Никаких. Медицинская карта чистая. Рианна сосредоточенно прищурилась, задумавшись то ли над психологическим портретом, то ли над стоявшим перед ней десертом.

— Проходил курс психологического обследования?

— Нет.

— Интересно… Я бы хотела посмотреть результаты исследования мозга. Это возможно?

— Они готовятся.

— Хм-м. — Рианна задумчиво отхлебнула кофе. — Если не было ни физических, ни психологических отклонений, не было злоупотребления лекарствами или наркотиками, то я бы сочла, что дело в мозге. Возможно, злокачественная опухоль. Насколько я понимаю, при вскрытии ее обнаружено не было?

Ева подумала о странном ожоге, но решила промолчать.

— Нет, никакой опухоли.

— В некоторых случаях опухоль трудно выявить. Мозг — очень сложный орган, и пока что мы не можем проводить его доскональное исследование. Если бы я могла ознакомиться с генетической историей семьи… Знаете, я могу сейчас, наугад, предположить, что в данном случае мы имеем дело с генетической миной замедленного действия. Настало время — и в мозгу произошел некий взрыв.

— Это случается? — удивилась Ева.

— Конечно. — Рианна наклонилась к ней. — Мы ведь все закодированы, Ева, закодированы с момента зачатия. И заранее известно, кто мы и что мы. В человека закладывается не только цвет глаз и форма носа, но и задатки личности, умственные способности, тип темперамента. Генетический код впечатан в нас уже в утробе матери. Его можно до некоторой степени подправить, но основа остается.

И ее изменить нельзя.

— Так, значит, все заложено с самого начала? — Ева подумала о вонючей комнатушке, тусклой лампочке под потрескавшимся потолком и о девчушке с окровавленным ножом в руках, съежившейся в углу.

— Безусловно, — лучезарно улыбнулась Рианна.

— Но неужели вы не берете в расчет окружение, свободу воли, естественное для человека стремление стать лучше? — вмешалась доктор Мира. — Если мы будем считать человека просто физическим организмом, без сердца, без души, без возможности выбора, то низведем его до уровня животного.

— А мы и есть животные, — спокойно ответила Рианна, ковыряя вилкой торт. — Я понимаю вашу точку зрения, доктор Мира: вы же все-таки психотерапевт и не можете, считать иначе. Но я, будучи физиологом, стою на других позициях. Решения, которые мы принимаем, то, как мы живем, чем мы становимся, — все это уже закодировано в нашем мозгу с эмбрионального периода. Полагаю, что вашему самоубийце, Ева, было суждено покончить с жизнью именно таким образом. Обстоятельства могли на что-то повлиять, но результат все равно был бы тем же. Одним словом, такова была его судьба.

«Судьба? — подумала Ева. — Неужели издевательства отца были моей судьбой? И, чтобы пробиться к свету, мне нужно было на миг стать животным?»

Мира медленно покачала головой:

— Я не могу с этим согласиться. Ребенок, рожденный в нищете в какой-нибудь африканской деревне, отнятый от матери и воспитанный в холе и неге в Париже, неизбежно испытает на себе влияние воспитания и образования. Нельзя сбрасывать со счетов эмоциональную атмосферу и человеческое стремление к совершенству, — сказала она убежденно.

— Я согласна с вами до некоторой степени, — кивнула Рианна. — Но то, что несет в себе генетический код — предрасположенность к победам или поражениям, к добру или злу, — пересиливает все. Чудовища вырастают порой в самых нежных и заботливых семьях, а в трущобах иногда выживают люди, безусловно добрые и талантливые. Что бы с нами ни происходило, мы останемся такими, какие есть.

— Стало быть, если придерживаться вашей теории, этому самоубийце суждено было погибнуть? — задумчиво произнесла Ева. — И никакие обстоятельства не могли это предотвратить.

— Совершенно верно. У него была к этому скрытая предрасположенность. Вероятно, что-то послужило толчком, но это могло быть событие совершенно незначительное, которое на кого-то другого так не повлияло бы. В Институте Бауэрса ведется работа по выявлению генетических структур мозга и по определению их влияния на поведение человека. Если хотите, я могу дать вам материалы.