Плоть и кровь - Страница 46

Ева покрылась холодным потом… Сериз держала ее так крепко, что вырываться было бесполезно — они обе полетели бы вниз. Она заставила себя не сопротивляться, забыть о пронизывающем ветре и о вертолетах, с которых телеоператоры снимали каждое их движение.

— Я не хочу умирать, Сериз, — сказала она спокойно. — И ты тоже. Только трусы выбирают самоубийство.

— Нет, настоящие исследователи! А впрочем, делай, как хочешь. — Сериз отпустила Еву и, подставив лицо ветру, расхохоталась. — Господи, до чего же я счастлива! — сказала она и, раскинув руки, шагнула в пустоту.

Ева инстинктивно потянулась к ней и, едва не потеряв равновесия, в ужасе отшатнулась. Сила притяжения не знает пощады. Она смотрела вниз, на ухмыляющееся лицо, пока оно не стало крохотным пятном.

— Боже! О боже!

Ева прижалась к стене и закрыла глаза, стараясь справиться с головокружением. Откуда-то издали до нее доносились крики и визги, подлетел вертолет, чтобы снять ее крупным планом.

— Лейтенант!

Пибоди перевесилась через бортик и смотрела вниз, борясь с подкатившей к горлу тошнотой. Она видела, что Ева стоит на карнизе, вжавшись в стену, и что лицо у нее белое как полотно. Одно движение — и она отправится вслед за женщиной, которую пыталась спасти. Пибоди набрала в легкие побольше воздуха и сказала профессиональным тоном:

— Лейтенант Даллас, необходимо ваше присутствие здесь. От вас требуется полный отчет.

— Я вас слышу, — устало ответила Ева. Глядя прямо перед собой, она нащупала край крыши, и тут же кто-то схватил ее за руку. Ева обернулась и встретилась взглядом с Пибоди, в глазах которой читался страх. — Последний раз я собиралась прыгнуть с крыши, когда мне было восемь лет. — Ноги у нее дрожали, но ей все-таки удалось перебраться через бортик. — Этим путем я не пойду.

— Господи, Даллас! — Пибоди на минуту забылась и хлопнула Еву по плечу. — Вы меня до смерти напугали. Я думала, она вас за собой утащит.

— И я так думала. Но она этого не сделала. Пибоди, держите себя в руках. Репортеры с нас глаз не сводят.

— Прошу прощения, — покраснела Пибоди.

— Ничего. — Ева оглянулась и увидела доктора, который, держась за сердце, позировал перед телекамерой. — Старый идиот! — пробормотала она и сунула руки в карманы. Ей нужна была хотя бы минута, чтобы успокоиться. — Я не могла ее удержать, Пибоди. Не подобрала ключика…

— Иногда его просто не существует.

— Но ведь что-то побудило ее это сделать, — тихо возразила Ева. — Значит, что-то могло и удержать.

— Мне очень жаль, Даллас. Вы были с ней знакомы?

— Практически нет. Встречались изредка на каких-то сборищах. — Она знала, что не должна себя винить, но у нее ничего не получалось: смерть всегда ищет виновного. — Надо подумать, что мы можем сделать. Вы связались с Фини?

— Так точно. Он нашел доступ к ее телефонным линиям и сказал, что займется этим лично. Я подобрала информацию о Деван, но не успела ее просмотреть.

Они пошли к офису. Через стекло было видно, что Рэббит сидит, уронив голову на руки.

— Сделайте одолжение, Пибоди, пошлите этого типа к полицейскому, пусть даст показания. Я сейчас не хочу с ним разбираться. И попросите выставить охрану у ее кабинета. Мне надо выяснить, чем она занималась перед тем, как все началось.

Пибоди отправилась выполнять приказания, и через минуту Рэббит уже был передан полицейскому, а офис Сериз Деван опустел.

— Все в нашем распоряжении, мэм.

— Я разве не говорила, чтобы вы не называли меня «мэм»?

— Да, мэм, — сказала Пибоди с улыбкой, которая, по ее мнению, должна была хоть немного разрядить атмосферу.

— Включите диктофон, Пибоди. — Ева наконец собралась с мыслями.

— Уже включен.

— Итак, представим себе, что здесь происходило. Она пришла рано, страшно злая. Рэббит сказал, что Сериз бесилась по поводу какого-то иска. Об этом надо узнать поподробнее.

Ева говорила и ходила по комнате, подмечая все детали. Бронзовые статуэтки, в основном — мифологических героев. Очень стильные. Темно-синий ковер — в тон небу, стол розоватого цвета, с зеркальной полировкой. Оборудование самое современное, огромная медная ваза с какими-то экзотическими цветами, пара деревьев в кадках.

Ева подошла к компьютеру, достала из своего походного набора магнитную карточку, разрешающую доступ, и затребовала последнее обращение. Оказалось, что Сериз работала с делом «Кастлер против „Таттлер энтерпрайсиз“.

— По-видимому, это то самое дело в суде, из-за которого она нервничала, — решила Ева. — Что совпадает с показаниями Рэббита. — Она взглянула на мраморную пепельницу, в которой лежало штук шесть окурков, взяла один из них пинцетом, рассмотрела. — Карибский табак. Двойной фильтр. Дорогие. Надо забрать на экспертизу.

— Вы считаете, они могли быть с другой начинкой?

— Возможно. Она явно была не в себе. Такие странные глаза… — Ева знала, что долго их не забудет. — Боюсь, токсикологам будет трудно делать заключение: скорее всего от нее мало что осталось. Недопитый кофе в чашке тоже отдайте на экспертизу.

Но Ева была почти уверена, что ни в кофе, ни в сигаретах ничего не найдут. В трех предыдущих случаях тоже не было ни намека на злоупотребление химическими веществами.

— У нее были очень странные глаза, — повторила Ева. — И улыбка. Я уже видела такую улыбку, Пибоди. Пару раз.

Убрав вещественные доказательства, Пибоди взглянула на Еву.

— Вы думаете, это как-то связано с другими случаями?

— По крайней мере, я точно знаю, что Сериз Деван была удачливой и честолюбивой женщиной. Конечно, надо действовать как положено, но бьюсь об заклад, что мы не найдем мотива самоубийства. Давайте продолжим. Итак. Она отослала Рэббита… — Ева услышала гудение где-то поблизости и посмотрела сквозь стеклянную стену. Вертолет телевизионщиков кружил вокруг, как коршун. — Найдите, как опускаются жалюзи, Пибоди. Мне надоели эти нахалы.